Глава 5

Подлинность

— Но разве здесь не все зеленое?

Фрэнк Баум, «Удивительный волшебник из страны Оз»

Эндрю Ын работает на кафедре компьютерных наук Стэн­фордского университета. Он год за годом читает лекции перед аудиторией, в которой сидят около четырехсот самых умных студентов. В 2008 году запущенный им видеопроект — Stanford Engineering Everywhere («Стэнфордское техническое образование для всех») — позволил ему читать лекции в сети. Для этого Ын просто ставил камеру в аудитории, а потом выкладывал в сеть запись лекции (обычно именно так в сеть попадают скучнейшие пиратские копии). Однако масса откликов, поступивших в адрес его чата, заставила Эндрю задуматься. Есть великое множество людей, которые в силу определенных обстоятельств или из-за недостатка средств не могут себе позволить учиться в Стэнфордском университете, хотя и жаждут этого. Как можно удовлетворить их стремление к знаниям? Способен ли интернет, как и другие передовые средства коммуникации, позволить нам (заставить нас) перераспределить монополию на знание? Разве не любая информация должна быть свободной и общедоступной?

В течение нескольких лет Ын в свободное от работы время разработал основы технологии, воплощенной сегодня в «массовых открытых онлайновых курсах» (massive open online courses) — МООК. Ына занимал единственный вопрос: как создать курс, пригодный для обучения любого количества студентов? Ответ появился в форме вопросников для самооценки, дискуссионных форумов, более динамичного стиля чтения лекций и неожиданного предложения оценивать знания студентов другим студентам. Это, по мнению Ына, не менее эффективно, чем мнение преподавателя или профессора (если каждый студент оценит знания пяти других, а его, в свою очередь, оценят пять других студентов). Летом 2011 года он объявил о начале курса, и на него сразу же записались сто тысяч человек. Эндрю тут же подсчитал, что ему потребовалось бы двести пятьдесят лет, чтобы прочитать в Стэнфордской аудитории лекции для такого числа студентов.

Началась революция МООК. 18 апреля 2012 года Ын (вместе с Дафной Коллер) объявил о начале работы обучающей платформы coursera.org. Предположение Эндрю, что в мире существует огромная тяга к высшему образованию, блестяще оправдалось. На сайте Coursera обучаются пять миллионов студентов, посеща­ющих 532 курса в 107 учебных заведениях, включая Принстон­ский и Йельский университеты.

У МООК много очевидных преимуществ. Онлайновые версии лекций подвергаются беспощадному сокращению, таким образом, из часовой лекции удается составить пятиминутную выжимку, суть. Вместо того чтобы показывать профессора, расхаживающего перед доской, Ын накладывает речь на показ графиков и написанных от руки ключевых пунктов. «Остается только значимое содержание лекции, — говорит он. — Мы используем редактирование видеоматериалов, чтобы вырезать скучные куски. Некоторые вещи, например то, как профессор что-то долго пишет на доске, совершенно незачем смотреть».

Кроме того, есть данные. Великое множество данных. Coursera не только обучает студентов, но и учится у них. Каждое нажатие клавиши, каждый клик мыши регистрируется в стремительно растущей базе данных сайта. Студент останавливает видеозапись — Coursera немедленно это отмечает. На сайте также фиксируются моменты, когда студенту требуется больше времени, чем обычно, для ответа на вопрос. Coursera знает, когда студент пропускает видео, какие вопросы одни студенты задают другим и в какое время дня они читают ответ. Приблизительно через год после начала деятельности сайта Ын сказал мне: «Coursera набрала больше данных, важных для системы образования, чем все его учреждения за пять тысяч лет существования самого образования».

Для чего нужны эти данные? Рассмотрим один случай. Ын составил задание по программированию, и тысячи студентов дали неправильный ответ. Но Ына поразило не это, а то, что Coursera смогла просканировать информацию и выявить одну и ту же ошибку у двух тысяч студентов. «Благодаря этому я смог создать исправляющую подсказку, которая всплывает всякий раз, когда студент делает распространенную ошибку. В обычной аудитории из ста студентов такую закономерность обнаружить невозможно. А чтобы добиться необходимого для нас уровня персонификации, потребовалась аудитория в сто тысяч студентов». (Я полностью согласен с этим пунктом, хотя думаю, что мы с Ыном по-разному понимаем слово «персонификация».) Вся надежда на то, что анализ большой массы данных позволит Coursera и другим провайдерам МООК создать программу персонифицированного обучения тем же способом, каким Netflix, Google и Amazon персонифицировали просмотр фильмов, поиск и приобретение товаров. Представьте себе: вы ведете группу по специальности «Литература двадцатого века» и объявляете, что принимаете ценные советы, которые «такие же студенты, как вы» находят полезными. Процесс интеллектуального поиска, весьма хаотичный и непредсказуемый, получает возможность в первую очередь находить наиболее ценный материал. «До сих пор, — сказал мне Ын, — педагогика была бессистемной наукой, а теперь мы сможем сделать ее управляемой точными данными». Естественно, я сразу вспомнил Картика Динакара, который мечтал сделать более «жесткими» такие расплывчатые науки, как психология и психиатрия, пользуясь для этого массивом данных, полученных при помощи краудсорсинга.

Краудсорсинг обучения Ын пояснил мне на примере лекций по технологии «Вики». «В Стэнфорде, — пояснил он мне, — я читал лекции в течение десяти лет. Написание конспектов отнимало массу времени, но все равно каждый год студенты обнаруживали у меня массу погрешностей и ошибок. Для онлайновой аудитории я выкладываю “Вики”-тексты и предлагаю обучающимся делать свои пометки и исправления. Студенты читают лекции и редактируют их. Если у вас сто тысяч студентов, которые читают и правят один и тот же текст, результатом будет его более высокое качество. Все ошибки устраняются очень быстро». Я спросил, нельзя ли приложить этот принцип обучения инженерным дисциплинам к таким специальностям, как история искусств или литература. Ын ненадолго задумался и ответил: «Я не вижу никаких помех».

Тем не менее МООК и обусловленная им дематериализация учебного процесса вызывает кризис подлинности обучения. По данным Pew Research Center54, многие люди уверены, будто к 2020 году заработает массовая система «дистанционного обучения» и залитые весенним солнцем кампусы, совместные посиделки за кофе и отдых на лужайках отойдут в прошлое. То есть исчезнет все то, что студенты, учившиеся в эпоху до появления интернета, считали неотъемлемой частью своей жизни.

Есть и более конкретные претензии. Например, оценки выпускников. Другой крестный отец МООК, стэнфордский профессор Себастьян Трун, был одно время увлечен идеей дать образование на уровне Лиги плюща55 всем страждущим. Но позднее в интервью журналу Fast Company он заявил, что только десять процентов его студентов по линии МООК завершили курс. Профессор был сильно разочарован системой, которую сам помогал создавать: «Мы не даем людям того образования, о котором мечтали многие, в том числе и я, — сказал он. — У нас получился никуда не годный продукт». Подписав почти два миллиона студентов на свои онлайновые курсы, Трун пришел в отчаяние от плачевных результатов. Только половина тех, кто дошел до конца обучения, обладала удовлетворительным знанием материала.

Ын тем не менее сохраняет оптимизм. «Думаю, что очень многое можно и нужно преподавать в режиме онлайн, — сказал он мне. — Экономически, конечно, такая форма обучения выгодна, но я не вижу возможности воспроизвести бесценный опыт наставничества и работы в малых группах. Теперь я хочу заняться автоматизацией таких рутинных вещей, как отчеты и чтение лекций, что позволит профессорам освободить время для живого общения со студентами. Роль традиционного университета надо переосмыслить». Между тем появилось некоммерческое предприятие edX, объявившее в 2013 году о создании программы искусственного интеллекта, которая сможет мгновенно оценивать результаты экзаменов и письменных работ, что избавит преподавателей от необходимости самим проверять их.